Неточные совпадения
Добчинский (перебивая).Недурной наружности,
в партикулярном
платье.
Разве из
платья что-нибудь пустить
в оборот?
Недурной наружности,
в партикулярном
платье, ходит этак по комнате, и
в лице этакое рассуждение… физиономия… поступки, и здесь (вертит рукою около лба)много, много всего.
Анна Андреевна, жена его, провинциальная кокетка, еще не совсем пожилых лет, воспитанная вполовину на романах и альбомах, вполовину на хлопотах
в своей кладовой и девичьей. Очень любопытна и при случае выказывает тщеславие. Берет иногда власть над мужем потому только, что тот не находится, что отвечать ей; но власть эта распространяется только на мелочи и состоит
в выговорах и насмешках. Она четыре раза переодевается
в разные
платья в продолжение пьесы.
Добчинский. Марья Антоновна! (Подходит к ручке.)Честь имею поздравить. Вы будете
в большом, большом счастии,
в золотом
платье ходить и деликатные разные супы кушать; очень забавно будете проводить время.
Бал разгорался; танцующие кружились неистово;
в вихре развевающихся
платьев и локонов мелькали белые, обнаженные, душистые плечи.
18) Дю-Шарио, виконт, Ангел Дорофеевич, французский выходец. Любил рядиться
в женское
платье и лакомился лягушками. По рассмотрении, оказался девицею. Выслан
в 1821 году за границу.
Он сшил себе новую пару
платья и хвастался, что на днях откроет
в Глупове такой магазин, что самому Винтергальтеру [Новый пример прозорливости: Винтергальтера
в 1762 году не было.
Весело шутя с предводительшей, он рассказывал ей, что
в скором времени ожидается такая выкройка дамских
платьев, что можно будет по прямой линии видеть паркет, на котором стоит женщина.
— Mon ami, [Друг мой,] — сказала Лидия Ивановна, осторожно, чтобы не шуметь, занося складки своего шелкового
платья и
в возбуждении своем называя уже Каренина не Алексеем Александровичем, a «mon ami», — donnez lui la main. Vous voyez? [дайте ему руку. Видите?] Шш! — зашикала она на вошедшего опять лакея. — Не принимать.
И между ними составилось что-то
в роде игры, состоящей
в том, чтобы как можно ближе сидеть подле тети, дотрогиваться до нее, держать ее маленькую руку, целовать ее, играть с ее кольцом или хоть дотрогиваться до оборки ее
платья.
И покрытое слезами милое лицо спряталось
в юбке
платья Дарьи Александровны.
Константин Левин заглянул
в дверь и увидел, что говорит с огромной шапкой волос молодой человек
в поддевке, а молодая рябоватая женщина,
в шерстяном
платье без рукавчиков и воротничков, сидит на диване. Брата не видно было. У Константина больно сжалось сердце при мысли о том,
в среде каких чужих людей живет его брат. Никто не услыхал его, и Константин, снимая калоши, прислушивался к тому, что говорил господин
в поддевке. Он говорил о каком-то предприятии.
Она,
в том темно-лиловом
платье, которое она носила первые дни замужества и нынче опять надела и которое было особенно памятно и дорого ему, сидела на диване, на том самом кожаном старинном диване, который стоял всегда
в кабинете у деда и отца Левина, и шила broderie anglaise. [английскую вышивку.]
«Там видно будет», сказал себе Степан Аркадьич и, встав, надел серый халат на голубой шелковой подкладке, закинул кисти узлом и, вдоволь забрав воздуха
в свой широкий грудной ящик, привычным бодрым шагом вывернутых ног, так легко носивших его полное тело, подошел к окну, поднял стору и громко позвонил. На звонок тотчас же вошел старый друг, камердинер Матвей, неся
платье, сапоги и телеграмму. Вслед за Матвеем вошел и цирюльник с припасами для бритья.
Бетси, одетая по крайней последней моде,
в шляпе, где-то парившей над ее головой, как колпачок над лампой, и
в сизом
платье с косыми резкими полосами на лифе с одной стороны и на юбке с другой стороны, сидела рядом с Анной, прямо держа свой плоский высокий стан и, склонив голову, насмешливою улыбкой встретила Алексея Александровича.
Анна вышла ему навстречу из-за трельяжа, и Левин увидел
в полусвете кабинета ту самую женщину портрета
в темном, разноцветно-синем
платье, не
в том положении, не с тем выражением, но на той самой высоте красоты, на которой она была уловлена художником на портрете.
Кити при этой встрече могла упрекнуть себя только
в том, что на мгновение, когда она узнала
в штатском
платье столь знакомые ей когда-то черты, у ней прервалось дыхание, кровь прилила к сердцу, и яркая краска, она чувствовала это, выступила на лицо.
Кити низко и грациозно присела
в своем выписанном из Парижа очень простом, то есть очень нарядном летнем
платье.
Отчаянно махавший руками и пригибавшийся к земле мальчик
в русском
платье обгонял ее.
Разве не молодость было то чувство, которое он испытывал теперь, когда, выйдя с другой стороны опять на край леса, он увидел на ярком свете косых лучей солнца грациозную фигуру Вареньки,
в желтом
платье и с корзинкой шедшей легким шагом мимо ствола старой березы, и когда это впечатление вида Вареньки слилось
в одно с поразившим его своею красотой видом облитого косыми лучами желтеющего овсяного поля и за полем далекого старого леса, испещренного желтизною, тающего
в синей дали?
Долли пошла
в свою комнату, и ей стало смешно. Одеваться ей не во что было, потому что она уже надела свое лучшее
платье; но, чтоб ознаменовать чем-нибудь свое приготовление к обеду, она попросила горничную обчистить ей
платье, переменила рукавчики и бантик и надела кружева на голову.
Из зал несся стоявший
в них, равномерный как
в улье, шорох движенья, и, пока они на площадке между деревьями оправляли перед зеркалом прически и
платья, из залы послышались осторожно-отчетливые звуки скрипок оркестра, начавшего первый вальс.
Анна была не
в лиловом, как того непременно хотела Кити, а
в черном, низко срезанном бархатном
платье, открывавшем ее точеные, как старой слоновой кости, полные плечи и грудь и округлые руки с тонкою крошечною кистью.
Услыхав шум
платья и легких шагов уже
в дверях, она оглянулась, и на измученном лице ее невольно выразилось не радость, а удивление. Она встала и обняла золовку.
Анна улыбалась, и улыбка передавалась ему. Она задумывалась, и он становился серьезен. Какая-то сверхъестественная сила притягивала глаза Кити к лицу Анны. Она была прелестна
в своем простом черном
платье, прелестны были ее полные руки с браслетами, прелестна твердая шея с ниткой жемчуга, прелестны вьющиеся волосы расстроившейся прически, прелестны грациозные легкие движения маленьких ног и рук, прелестно это красивое лицо
в своем оживлении; но было что-то ужасное и жестокое
в ее прелести.
Про нее нельзя ничего сказать нового, — сказала толстая, красная, без бровей и без шиньона, белокурая дама
в старом шелковом
платье.
Косые лучи солнца были еще жарки;
платье, насквозь промокшее от пота, липло к телу; левый сапог, полный воды, был тяжел и чмокал; по испачканному пороховым осадком лицу каплями скатывался пот; во рту была горечь,
в носу запах пороха и ржавчины,
в ушах неперестающее чмоканье бекасов; до стволов нельзя было дотронуться, так они разгорелись; сердце стучало быстро и коротко; руки тряслись от волнения, и усталые ноги спотыкались и переплетались по кочкам и трясине; но он всё ходил и стрелял.
Несмотря на то, что туалет, прическа и все приготовления к балу стоили Кити больших трудов и соображений, она теперь,
в своем сложном тюлевом
платье на розовом чехле, вступала на бал так свободно и просто, как будто все эти розетки, кружева, все подробности туалета не стоили ей и ее домашним ни минуты внимания, как будто она родилась
в этом тюле, кружевах, с этою высокою прической, с розой и двумя листками наверху ее.
Дарья Александровна,
в своем парадном сером шелковом
платье, очевидно озабоченная и детьми, которые должны обедать
в детской одни, и тем, что мужа еще нет, не сумела без него хорошенько перемешать всё это общество.
Он молча вышел из двери и тут же столкнулся с Марьей Николаевной, узнавшей о его приезде и не смевшей войти к нему. Она была точно такая же, какою он видел ее
в Москве; то же шерстяное
платье и голые руки и шея и то же добродушно-тупое, несколько пополневшее, рябое лицо.
Когда после вечернего чая и ночной прогулки
в лодке Дарья Александровна вошла одна
в свою комнату, сняла
платье и села убирать свои жидкие волосы на ночь, она почувствовала большое облегчение.
Новые
платья сняли, велели надеть девочкам блузки, а мальчикам старые курточки и велели закладывать линейку, опять, к огорчению приказчика, — Бурого
в дышло, чтоб ехать за грибами и на купальню. Стон восторженного визга поднялся
в детской и не умолкал до самого отъезда на купальню.
Прежде ехать куда-нибудь
в бальном
платье для меня было простое удовольствие, я собой любовалась; теперь мне стыдно, неловко.
Анна переоделась
в очень простое батистовое
платье. Долли внимательно осмотрела это простое
платье. Она знала, что значит и за какие деньги приобретается эта простота.
Девушка, уже давно прислушивавшаяся у ее двери, вошла сама к ней
в комнату. Анна вопросительно взглянула ей
в глаза и испуганно покраснела. Девушка извинилась, что вошла, сказав, что ей показалось, что позвонили. Она принесла
платье и записку. Записка была от Бетси. Бетси напоминала ей, что нынче утром к ней съедутся Лиза Меркалова и баронесса Штольц с своими поклонниками, Калужским и стариком Стремовым, на партию крокета. «Приезжайте хоть посмотреть, как изучение нравов. Я вас жду», кончала она.
Одетая
в белое с широким шитьем
платье, она сидела
в углу террасы за цветами и не слыхала его.
Кити
в это время, давно уже совсем готовая,
в белом
платье, длинном вуале и венке померанцевых цветов, с посаженой матерью и сестрой Львовой стояла
в зале Щербацкого дома и смотрела
в окно, тщетно ожидая уже более получаса известия от своего шафера о приезде жениха
в церковь.
Когда княгиня вошла к ним, они рядом сидели на сундуке, разбирали
платья и спорили о том, что Кити хотела отдать Дуняше то коричневое
платье,
в котором она была, когда Левин ей сделал предложение, а он настаивал, чтоб это
платье никому не отдавать, а дать Дуняше голубое.
В душе ее
в тот день, как она
в своем коричневом
платье в зале Арбатского дома подошла к нему молча и отдалась ему, —
в душе ее
в этот день и час совершился полный разрыв со всею прежнею жизнью, и началась совершенно другая, новая, совершенно неизвестная ей жизнь,
в действительности же продолжалась старая.
Мучительно неловко ему было оттого, что против него сидела свояченица
в особенном, для него, как ему казалось, надетом
платье, с особенным
в виде трапеции вырезом на белой груди; этот четвероугольный вырез, несмотря на то, что грудь была очень белая, или особенно потому, что она была очень белая, лишал Левина свободы мысли.
Однако, странное дело, несмотря на то, что она так готовилась не подчиниться взгляду отца, не дать ему доступа
в свою святыню, она почувствовала, что тот божественный образ госпожи Шталь, который она месяц целый носила
в душе, безвозвратно исчез, как фигура, составившаяся из брошенного
платья, исчезает, когда поймёшь, как лежит это
платье.
Они были на другом конце леса, под старою липой, и звали его. Две фигуры
в темных
платьях (они прежде были
в светлых) нагнувшись стояли над чем-то. Это были Кити и няня. Дождь уже переставал, и начинало светлеть, когда Левин подбежал к ним. У няни низ
платья был сух, но на Кити
платье промокло насквозь и всю облепило ее. Хотя дождя уже не было, они всё еще стояли
в том же положении,
в которое они стали, когда разразилась гроза. Обе стояли, нагнувшись над тележкой с зеленым зонтиком.
— И будешь стоять весь день
в углу, и обедать будешь одна, и ни одной куклы не увидишь, и
платья тебе нового не сошью, — говорила она, не зная уже, чем наказать ее.
Она зашла
в глубь маленькой гостиной и опустилась на кресло. Воздушная юбка
платья поднялась облаком вокруг ее тонкого стана; одна обнаженная, худая, нежная девичья рука, бессильно опущенная, утонула
в складках розового тюника;
в другой она держала веер и быстрыми, короткими движениями обмахивала свое разгоряченное лицо. Но, вопреки этому виду бабочки, только что уцепившейся за травку и готовой, вот-вот вспорхнув, развернуть радужные крылья, страшное отчаяние щемило ей сердце.
Пришедшая предложить свои услуги франтиха-горничная
в прическе и
платье моднее, чем у Долли, была такая же новая и дорогая, как и вся комната.
Она слышала, снимая верхнее
платье в передней, как лакей, выговаривавший даже р как камер-юнкер, сказал: «от графа княгине» и передал записку.
Кити ходила с матерью и с московским полковником, весело щеголявшим
в своём европейском, купленном готовым во Франкфурте сюртучке. Они ходили по одной стороне галлереи, стараясь избегать Левина, ходившего по другой стороне. Варенька
в своем темном
платье,
в черной, с отогнутыми вниз полями шляпе ходила со слепою Француженкой во всю длину галлереи, и каждый раз, как она встречалась с Кити, они перекидывались дружелюбным взглядом.
В коляску, вместо заминающегося Ворона, запрягли, по протекции Матрены Филимоновны, приказчикова Бурого, и Дарья Александровна, задержанная заботами о своем туалете, одетая
в белое кисейное
платье, вышла садиться.
Кроме того, эта свояченица с вырезом
в платье производила
в нем чувство, подобное стыду и раскаянию
в совершенном дурном поступке.